Настоящая работа представляет собой первую часть исследования правления последних Сасанидов и посвящена его началу - свержению Хосрова II Парвиза (591-628), имевшему место 24 февраля 628 г. Государственный переворот был во многом связан с неудачным ходом войны против Византии; разбив сасанидское войско 12 декабря 627 г., император Ираклий приближался к Ктесифону. В Сасанидской державе царь мог подвергнуть суровому наказанию полководца, потерпевшего поражение; Хосров незадолго до свержения дал понять, что будет действовать так. Кроме того, многие члены знатных родов находились в заточении, а Хосров отдал приказ о казни узников. Страх за себя и близких стал одним из важнейших побудительных мотивов заговорщиков. В иных случаях заговорщики стремились отомстить Хосрову за прежние обиды, нанесённые им или их родственникам. Особый вопрос состоит в том, почему в выступлении против Хосрова принял участие его сын Кавад (Широй), который по некоторым сведениям стал инициатором государственного переворота, а впоследствии был возведён заговорщиками на престол. Широй не был наследником престола ни по старшинству, ни в силу выбора Хосрова, но тем не менее основывал свои притязания на первородстве. Объяснение этого состоит в следующем. Широй являлся первым сыном Марии - женщины из византийской аристократии, которую за Хосрова выдал император Маврикий (582-602). Относясь к Маврикию с почитанием, Хосров сделал Марию старшей женой; к 628 г. её уже не было в живых. Широй считал, что имеет права на престол как первый сын первой старшей жены царя. Сближение Широя и вельмож-заговорщиков было обоюдным: он нуждался в их силе, чтобы захватить престол, они в нём - как в относительно легитимном правителе, который придавал правомерный характер их действиям.

Скачать PDF Скачать JATS

Настоящая работа – первая часть исследования, посвящённого короткому, продлившемуся около семи лет (628–635) периоду истории Сасанидской державы, важность которого едва ли нуждается в объяснении. Он представляет собой связующее звено между эпохой правления Хормузда IV (579–590) и Хосрова II Парвиза (590–628), «последнего великого царствования» [Christensen, 1944, p. 440–496], и временем арабского завоевания Ирана. В то время в Сасанидской державе произошли значительные перемены, без понимания которых нельзя представить себе, какой она предстала перед завоевателями.
Начало рассматриваемого периода приходится на конец февраля 628 г., когда Хосров II Парвиз (590–628) заговорщиками и вскоре убит в заточении¹. На престол был возведён сын Хосрова – Кавад, известный в основном под своим прозвищем – Широй.

Толчок к выступлению заговорщиков дало изменение хода шедшей тогда войны против Византии. В сентябре 627 г. император Ираклий (610–641) вторгся с войском из Армении в области современного северного Ирака. 12 декабря он разгромил недалеко от Ниневии высланное против него сасанидское войско, после чего двинулся далее на юг, овладел мостами через Малый Заб, захватил и разорил три дворца Хосрова. Сасанидский царь находился в своей излюбленной усадьбе, известной как «царское имение»². Узнав 23 декабря о поражении войска, Хосров спешно покинул её и направился в Ктесифон. Он не стал задерживаться в царском дворце, который находился к востоку от Тигра (по тому же берегу реки двигалась и византийская армия), а переправился через реку и остановился в Вех-Ардашире – западной части ктесифонской агломерации, где до начала IV в. была резиденция царей. Византийцы продвинулись далее, захватили «царское имение» и разорили его. Они в любое время могли предпринять наступление и на Ктесифон.

В этой обстановке сасанидские вельможи были озабочены главным образом собственной участью. Полководец, потерпевший поражение, мог подвергнуться репрессиям или казни. Немногим ранее Хосров дал понять, что будет карать тех, кого сочтёт виновными в поражениях. Шахин, бывший пайгосбан-ом Запада, т.е. вторым (после спахбад-а) военачальником западных областей Сасанидской державы, командовал войском, которое потерпело поражение от византийцев и понесло большие потери. Согласно одному рассказу Хосров сместил его и держал при дворе фактически в заточении [Annales, 1881-1882, p. 1003–1004]. По другим известиям Шахин, узнав, что царь гневается на него, умер; тело полководца доставили ко двору, где оно подверглось издевательствам [Georgius, 1838, p. 728; Muˀallif, 2008, p. 140; Theophanis, 1883, p. 315]. Теперь же эти репрессии могли произойти с куда бóльшим размахом. В источниках можно прочесть, что Хосров принял решение казнить тех, кто отступил к нему, потерпев поражение от Ираклия и ромеев [Annales, 1881-1882, p. 1043].
Согласно повествованию Себеоса (VII в.) именно страх перед репрессиями толкнул сасанидских вельмож на выступление против Хосрова II:
«Хосров стал собирать оставшихся нахараров (вельмож. – Д.М.). Он говорил им в страшном гневе: “Зачем вы тоже не обрели смерть на поле сражения, а вернулись ко мне? Вы вообразили, что Хосров умер?” Те стали совещаться между собой, говоря: “От врагов мы спаслись, а из его рук нам не будет спасения. Надо что-нибудь придумать”». Далее следует описание выступления заговорщиков [Епископ Себеос, 1939, с. 82].
Ещё один важный побудительный мотив к выступлению состоял в том, что у многих заговорщиков были родственники, которых – главным образом за неуспехи в войне или уклонение от участия в ней – держали в заточении. Согласно ат-Табари узников было около 36 тысяч; Хосров приказал казнить и их [Annales, 1881-1882, p. 1043]. Путь к спасению этих людей лежал через свержение царя. Автор рассказа, приводимого в трактате неизвестного автора «Предел желаний в истории персов и арабов», повествует:
«Хосров был предан смерти потому, что настойчиво хотел обезглавить или казнить марзбан-ов или всадников³, которых держал в заточении за уклонение от войны с ромеями, и не принимал ничего иного. Когда люди знатные (ashrāf) и вельможи (ˁuẓamāˀ) узнали, что он принял решение предать смерти их братьев, она стали ходить одни к другим и сговариваться между собой. Они решили свергнуть его (Хосрова. – Д.М.) и избавиться от него» [Nihāyat, 1996/7, ṣ. 428].

Согласно ат-Табари Хосров отдал приказ о казни узников начальнику своей личной стражи Задан-Фарроху, но последний не сделал этого и просил об отсрочке [Annales, 1881-1882, p. 1043]. Этот Задан-Фаррох очевидно тождествен Зад-Фарроху Шах-намэ, который во время византийского наступления был послан Хосровом, чтобы привести на помощь войско Гураза (т.е. Шахр-вараза – полководца, посланного осаждать Константинополь), но стал призывать воинов отложиться от царя. Далее следует:
«И Зад-Фаррох понял, что царь по [тому, как действует войско,] узнает о его (Зад-Фарроха. – Д.М.) провинности. | Когда этот недоброжелатель царя вышел, он не мог уже находиться в тронном зале. | Но он оставался у дверей и тщательно испытывал каждого. | Он сделал всё, чтобы воины один за другим перестали повиноваться приказам царя. | Он говорил с каждым, и все пришли к согласию | о том, что на трон следует посадить другого царя, ибо этот далеко оставил и хварр, и установления, и счастье» [Ferdowsi’s, 1935, p. 2900].
Примечательно, что в каждом из этих сообщений его герой не выполнил повеление царя и стал одним из инициаторов заговора, чтобы избежать наказания.
Другой видный заговорщик – человек по имени Гушнасп⁴. О его роли в этих событиях мы знаем из переложения его рассказа Ираклию у Феофана Исповедника:

«Когда Хосров бежал из Дасткарда⁵ и прибыл в Ктесифон и Селевкию, он заболел кишечной болезнью и захотел венчать [на царство] Мардан-шаха, рождённого от Ширин. Он снова переправился через реку, везя с собой Мардан-шаха, Ширин и другого её сына, Шахрияра, а первородного своего сына Широя, братьев и жён своих оставил за рекой. А Широй, узнав, что он хочет венчать на царство Мардан-шаха, обеспокоился и послал своего молочного брата к Гушнаспу, говоря ему: “Явись за реку, чтобы я повстречался с тобой”. Гушнасп же, устрашившись Хосрова, побоялся переправляться через реку и сообщил ему: “Напиши мне с молочным братом твоим, если хочешь чего”. И Широй написал ему: “Знаешь ты, как погублено было царство персов из-за дурного человека Хосрова – а он ещё хочет венчать на царство Мардан-шаха, пренебрегая мной, первородным сыном своим. Если поговоришь ты с воинами, чтобы они приняли меня, сделаю я так, что увеличены будут пожалования их, заключу мир с императором ромеев и с тюрками, и будем мы хорошо жить. Итак, поусердствуй со своими, чтобы я воцарился; я же возвышу вас и буду вам покровительствовать – а тебе в особенности”. Я же сообщил ему через молочного брата его: “Если смогу что-либо сделать – поговорю с воинами и потружусь”. И поговорил я с двадцатью двумя начальниками (κόμητες) и сделал их, а также других предводителей (ἄρχοντες) и многих воинов своими единомышленниками. Сообщил я об этом Широю, а он явил мне, чтобы двадцать третьего марта⁶ взял я молодых воинов и встретил его на плавучем мосту через Тигр, и мы взяли его в войско и двинулись на Хосрова. С Широем же были два сына Шахр-вараза, сын Йаздина, многие дети предводителей и сын Арама, все – отборные [бойцы]. [Мы думали:] если сможем убить Хосрова, хорошо и здорово, а если промахнёмся – все, вместе с Широем, укроемся у императора. А меня он (Широй. – Д.М.) послал к тебе (Ираклию. – Д.М.); совестно ему, что держава ромеев спасла Хосрова, а земля ромейская потерпела от него много зла, так что [говорит Широй, что] из-за неблагодарности его император мне не поверит» [Theophanis, 1883, p. 325–326].

По словам Феофана Гушнасп был тысячником в войске Шахр-вараза⁷; вместе с ним в посольстве Широя прибыли три начальника (κόμητες) и два сановника (ἀξιωματικοι) [Theophanis, 1883, p. 325]. Согласно «Пасхальному хроникону» Гушнасп прежде был предводителем (ἔξαρχος) персидского войска, а во время поездки к Ираклию – тысячником [Patrologia, 1860, col. 1020–1021]. Итак, Гушнасп был военачальником, влиятельным (за ним последовали многие предводители войска) и высокопоставленным (именно он в решающий момент был отправлен во главе представительного посольства на переговоры с Ираклием).

Вероятно, Гушнасп тождествен «нахарару из … преданных домочадцев» Хосрова, о котором говорится в «Истории страны Алуанк». Данный источник содержит важное уточнение: этот нахарар, т.е. вельможа, был наставником Кавада, именуемого старшим сыном Хосрова [Мовсэс, 1984, с. 82]. Сасанидские цари имели обычай направлять своих сыновей на воспитание в знатные роды; это, видимо, имело место и в данном случае. Естественно, царевичи сохраняли связи с бывшими наставниками; это объясняет альянс Гушнаспа и Широя.
По одному указанию в «Пасхальном хрониконе» можно заключить, что Гушнасп принадлежал к Михранам – одному из родов высшей знати (wuzurgān)⁸. Отношения Михранов с Хосровом II складывались неоднозначно. Хосров пришёл к власти после тяжёлой борьбы с мятежным полководцем Варахраном Чобином из рода Михранов (591–592 гг.). После этого Хосров, известный своей осторожностью и подозрительностью, относился, насколько можно судить, к Михранам с недоверием, видя даже в мелочах угрозу появления нового мятежника. В Шах-намэ мы находим следующую историю:

«Однажды ночью он (Хосров. – Д.М.) пил вино с мобедами, вельможами (bozorgān), испытанными в деле начальниками. | На этом пиру была одна чаша с написанным на ней именем Варахрана. | Он велел выбросить чашу, и все с душой взялись за это. | Они устранили с чаши [имя] ненавистного Варахрана и [имя] того, кто сделал её. | А он (Хосров. – Д.М.) сказал: “Пусть теперь же землю Рея потопчут ногами боевые слоны, | всех людей выселят из города, а весь Рей затопчут так, что он сделается пустошью!”» [Ferdowsi’s, 1935, p. 2850–2851].
Религиозный наставник (dastwar) отговорил Хосрова от этой идеи, сказав, что Бог (Yazdān) не одобрит такого деяния. Тогда царь назначил в Рей жестокого наместника, который довёл город и его жителей до разорения. Рассказ заканчивается так:
«Из-за этого [человека] – отвратительного, злонамеренного, приносящего несчастье, прибывшего в Рей из дворца Хосрова, | многолюдный и застроенный город в одночасье был разорён, солнце совершенно выжгло их (жителей. – Д.М.). | Весь город в одночасье исполнился печалью и болью, каких не упомнит никто в мире» [Ferdowsi’s, 1935, p. 2852–2853].
Неприязнь царя к Рею была вызвана и тем, что этот город в середине последнего десятилетия VI в. был если не столицей, то одной из резиденций Вистама – дяди Хосрова, оспаривавшего у него власть⁹. Рассказанная Фирдоуси легенда может основываться на реальных событиях: Хосров провёл, говоря современным языком, «зачистку» Рея от противников и неблагонадёжных. Репрессии царского наместника, судя по тексту Шах-намэ, остались в исторической памяти персов; их, несомненно, помнили и Михраны. Вероятно, Гушнасп увидел в выступлении против Хосрова возможность отомстить за старую обиду.

Стремлением к мести руководствовались и другие участники заговора. В истории последних Сасанидов неизвестного автора («Аноним Гвиди») главная роль в заговоре приписывается Шамте, сыну Йаздина¹⁰, бывшего при Хосрове главным сборщиком податей (wālī ˁushūr al-āfāḳ) [Annales, 1881-1882, p. 1060], наместником земель от области Бет Гармай (район Киркука) до византийской границы [Patrologia, 1919, p. 525] и предводителем несторианской общины, оставшейся без католикоса из-за запрета Хосрова избирать его, и Ней-Хормизду (это имя следует, вероятно, интерпретировать как Нив-Хормузд). Согласно источникам Шамта выступил против Хосрова потому, что тот после смерти Йаздина конфисковал его дом, а его жену (мать Шамты) обрёк на немалые мучения. О Нив-Хормузде, который лично предал Хосрова смерти, сообщается, что царь прежде казнил его отца [Chronica, 1903, p. 28–29; Liber, 1901, p. 54]. Мусульманские авторы знают Нив-Хормузда под другими именами. Ат-Табари называет его Михр-Хормузд и повествует, что он был сыном Мардан-шаха, пайгосбан-а южных областей державы, казнённого при Хосрове [Annales, 1881-1882, p. 1058–1060]. Ад-Динавари (ум. между 894 и 903 гг.) пишет о наместнике Вавилона и Хутарниййи Йаздаке, сыне Мардан-шаха, которого казнил Хосров [al-Dīnawarī, 1960, p. 110].

Особо важен вопрос о том, почему борьбу за власть начал Широй, который стал единственным из многочисленных сыновей Хосрова, кто выступил против отца. В рассказе Гушнаспа Широй апеллирует к тому, что он – первородный сын Хосрова. В Сасанидской державе существовал неписаный закон, по которому после смерти царя престол отходил его старшему сыну. Зосим (писал прибл. в 498–518 гг.) отмечает, что «закон даёт власть над всеми старшему из сыновей царя» [Zosime, 1971, p. 99]. Но в течение всего VI в., т.е. обозримого прошлого, это установление не применялось ни разу. Наследник престола определялся волей своего предшественника. Кавад I (488–498 и 501–531) и сделал своим преемником не первого сына, Кабуса, а третьего – Хосрова (531–579), который впоследствии назначил престолонаследником одного из своих младших сыновей, Хормузда. Так же, очевидно, хотел поступить и Хосров II, который, судя по рассказу Гушнаспа, намеревался объявить Мардан-шаха престолонаследником и, возможно, своим соправителем. Мардан-шах был первым сыном Хосрова от его любимой жены Ширин [Chronica, 1903, p. 19]. О том, какое значение придавал Хосров его рождению, свидетельствует то, что он послал ценный золотой крест на усыпальницу св. Сергия, который, как считал царь, возвестил ему в видении о беременности Ширин [The Ecclesiastical History, 1898, p. 236; Theophylacti, 1972, p. 213–216], а врач Григорий Сингарский, излечивший её от бесплодия [Chronica, 1903, p. 19], надолго стал фаворитом при дворе. Перенося на Мардан-шаха любовь к Ширин, Хосров отличал его и в дальнейшем. Мусульманский путешественник X в. Абу Дулаф в описании дворца Хосрова в Кангаваре приводит сохранившиеся, видимо, у местных жителей, воспоминания о том, как в тех местах бывал царь; в памяти людей остались главные фигуры – сам Хосров и Мардан-шах (Шах-Мардан текста источника) [Abū-Dulaf, 1955, p. 16]. Поэтому решение Хосрова назначить престолонаследником Мардан-шаха вряд ли было неожиданностью. К этому решению Хосрова, несомненно, подталкивала и Ширин, которая, когда речь шла о важном назначении, пользовалась своим влиянием на царя. Например, в 604 г., после смерти католикоса Мар Сэбришо, она добилась того, чтобы предстоятелем несторианской церкви стал избранный ей человек.
Первородство Широя, о котором говорит Гушнасп, вызывает сомнения. В начале 591 г., когда Хосров II, спасаясь от узурпатора Варахрана Чобина, только прибыл в византийские владения, с ним были его жёны и два грудных ребёнка [The Ecclesiastical History, 1898, p. 234; Theophylacti, 1972, p. 168]. Строго говоря, это могли быть и девочки, однако известный средневековый мусульманский знаток древностей Хишам ал-Калби (род. ок. 738 г., ум. в 819/20 или 821/22 г.) рассказывал, что старшим сыном Хосрова был Шахрияр, которого Ширин усыновила или приняла как собственного ребёнка [Annales, 1881-1882, p. 1044]. Логично считать, что это произошло до рождения Мардан-шаха, т.е. в то время, когда у Ширин ещё не было своих детей. Из одного фрагмента истории Феофилакта Симокатты (писал в первой половине VII в.) можно заключить, что первенец Ширин (Мардан-шах) появился на свет примерно в 593-594 гг.¹¹ Что касается Широя, то единственное указание на дату его рождения мы находим в Шах-намэ: по истечении пяти лет царствования Хосрова, на шестом году его [Ferdowsi’s, 1935, p. 2857]. Если считать, что Фирдоуси передаёт известие, которое восходит к сасанидским временам и потому содержит указание даты по зороастрийскому календарю, в котором первый год правления царя отсчитывался с первого дня года его прихода к власти, речь должна идти о периоде с 1 июля 595 по 29 июня 596 г. Если отсчитывать пять лет от даты фактического утверждения Хосрова у власти (592 г.), мы придём в ещё более позднее время. Таким образом, Широй был моложе и Шахрияра, и Мардан-шаха и не мог стать наследником по старшинству.

В восточных источниках Широй называется сыном Марии – дочери императора Маврикия (582–602), которую последний выдал замуж за Хосрова II, бежавшего в Византию от Варахрана Чобина [Annales, 1881-1882, p. 1045; Eutychii, 1909, p. 8; Ferdowsi’s, 1935, p. 2857; al-Maˁārif, 1981, p. 665; Nihāyat, 1996/7, p. 428; Patrologia, 1919, p. 551]. В литературе высказано мнение о том, что Мария не могла быть дочерью императора: о ней не упоминают византийские авторы; Константина стала женой Маврикия в 582 г., и, следовательно, во время бегства Хосрова в Византию Марии не было и десяти лет; немыслимо, чтобы правитель Византии отдал дочь за царя-зороастрийца, у которого уже были жёны [Baum, 2004, p. 26–27; Goubert, 1951, p. 179–182]. Но если считать Марию, например, наложницей, получается, что Широй не имел прав на престол и потому едва ли сам начал борьбу за власть, а Гушнасп ввёл Ираклия в заблуждение, сказав ему, что ставленник заговорщиков – старший сын царя.
Если искать в словах о «первородстве» Широя реальное содержание, единственная возможная интерпретация будет связана с тем, что по некоторым сведениям его мать Мария была старшей женой Хосрова [Ferdowsi’s, 1935, p. 2875; Histoire, 1900, p. 694]. В этом случае Широй, будучи первенцем Марии, просто не принимал в расчёт сыновей Хосрова от других жён. Но тогда необходимо объяснить, как Мария сделалась старшей женой, заслонив собой Ширин. Единственная видимая причина – то, что Мария действительно была выдана за Хосрова по воле Маврикия, и сасанидский царь, относившийся к императору с почтением, проявил его и здесь, возвысив ромейку над другими жёнами. У мусульманских авторов и в «Жизни Картли» Маврикий выдаёт свою Марию за Хосрова и отправляет его с войском отвоёвывать престол [Annales, 1881-1882, p. 994, 999; al-Dīnawarī, 1960, p. 92; Ibn-Wādhih, 1883, p. 191; Le livre, 1903, p. 170; Maçoudi, 1863, p. 221; Rewriting, 1996, p. 230]. В сироязычных источниках Хосров просит руки Марии позднее, уже одержав победу над Варахраном Чобином [Chronicon, 1904, p. 133; Chronique, 1901, p. 372; Patrologia, 1919, p. 466]. Значит, данные сообщения восходят к независимым друг от друга первоисточникам и не могут быть вымыслом одного человека. Михаил Сирийский (ум. в 1199 г.) сообщает, что Хосров построил для Марии три церкви, которые освятил патриарх Антиохии Анастасий [Chronique, 1901, p. 372; ср. Chronicon, 1904, p. 133; Patrologia, 1919, p. 466], т.е. православный патриарх Анастасий I (561–571, 593–599). Этот жест демонстративного уважения к вере Марии не вяжется с образом бесправной наложницы и лишний раз указывает, что она происходила из Византии: христиане Сасанидской державы были либо несторианами, как Ширин, либо монофизитами.
Если Мария не была наложницей, есть два возможных объяснения её брака с Хосровом. Можно проводить аналогию с поступком императора Ираклия, который, заключив в 626 г. договор с хазарским каганом, судя по всему, не христианином, обещал ему свою дочь Евдокию в жёны [Chronique, 1901, p. 409; Nikephoros, 1990, p. 56–57]. С другой стороны, Хосров, бежав в Византию в 591 г., находился в отчаянном положении: он не имел сил бороться с одержавшим тогда верх Варахраном Чобином и полностью зависел от Маврикия, который мог и выдать его врагам. Возможно, Хосров, стремясь сделать свой союз с Маврикием как можно более прочным, согласился креститься хотя бы для видимости. В источниках есть рассказы о том, что Хосров крестился [Eutychii, 1906, p. 214–215; Pseudo-Yovhannēs, 1993, p. 111], а Маврикий послал ему одеяние и украшенный драгоценными камнями крест [Ferdowsi’s, 1935, p. 2792–2793]. Если рассказ, который в стихотворной форме воспроизводит Фирдоуси, отражает реальность, получается, что Маврикий серьёзно относился к крещению Хосрова. Со своей стороны Хосров – если он действительно крестился – вероятно, считал это вынужденным тактическим ходом, призванным обеспечить благосклонность императора. Он сделал всё, чтобы о его крещении узнало как можно меньше людей, ничем не давал понять окружающим, что сменил веру (это могло вызвать недовольство знати), и уже вскоре, когда его власть упрочилась, предал свой шаг забвению. В символическом послании к святому Сергию, которое Хосров отправил с дарами после рождения первенца Ширин, есть слова: «она (Ширин. – Д.М.) – христианка, я же – язычник» [The Ecclesiastical History, 1898, p. 236; Theophylacti, 1972, p. 214].
Но даже если Хосров и крестился, это само по себе не указывает на то, что Мария была дочерью Маврикия. Более того, по словам Феофана Исповедника Маврикий усыновил Хосрова [Theophanis, 1883, p. 266]. Если так, Хосров и дочь Маврикия приходились бы друг другу братом и сестрой, что исключало брак между ними. Поэтому в Марии правильнее видеть девушку из какого-то византийского знатного рода, чем дочь императора.
Высказанная гипотеза имеет то достоинство, что на её основе можно объяснить устремления и действия Широя. Последнее упоминание о Марии, которое можно хотя бы приблизительно датировать, состоит в том, что после взятия сасанидскими войсками Иерусалима (614 г.) у неё жили иерусалимский патриарх Захария и другие пленные христиане, которых Хосров отдал ей по её просьбе [Eutychii, 1906, p. 216]. Как показано выше, Широй родился примерно в 595–597 гг. Таким образом, в течение самое меньшее семнадцати лет Широй был первенцем старшей жены царя, что если не возвышало его над другими сыновьями Хосрова, то, по крайней мере, создавало ему достаточно высокое положение. С этой точки зрения демонстративное возвышение Мардан-шаха, сына Ширин, должно было стать для Широя страшной обидой. Кроме того, согласно некоторым авторам Ширин отравила Марию, чтобы занять положение старшей жены [Ferdowsi’s, 1935, p. 2875; Histoire, 1900, p. 694]. Если эти известия отражают хотя бы слухи, ходившие при сасанидском дворе, можно представить себе, как они влияли на умонастроения Широя.
Итак, если следовать источникам, Широй считал себя законным наследником престола как первый сын старшей жены Хосрова II. Если так, сближение Широя и вельмож-заговорщиков было обоюдным: он нуждался в них, чтобы захватить власть, они в нём – чтобы обеспечить законность её перехода. Ход выступления заговорщиков относительно подробно описан в источниках, и мы можем представить себе, как всё произошло. Ираклий поверил Гушнаспу и обещал предоставить оружие, а при необходимости – пропустить через византийские сторожевые посты. Известие об этом привёз гонец; сам же Гушнасп остался в ставке Ираклия. Заговорщики разослали вельможам письма, в которых говорилось, что Хосров передал власть Широю, а тот призывает их с их отрядами на месте сбора у понтонного моста через Тигр. Вечером 23 февраля Широй выступил из загородного дворца, где по распространённому в источниках мнению содержался в заточении, и отправился в Вех-Ардашир. Там заговорщики выпустили на свободу так и не казнённых узников, многие из которых присоединились к ним. Громко провозглашая, что царь теперь – Широй, заговорщики по мосту переправились на восточный берег Тигра, где их ждали посланцы Задан-Фарроха. Широй прибыл в дом Задан-Фарроха, где предводители заговорщиков присягнули ему. Отряды заговорщиков подошли к царскому дворцу, где стража, командиром которой был, как отмечено выше, Задан-Фаррох, оказывала им всё возможное содействие. Поняв по громко раздававшимся крикам, что произошёл государственный переворот, Хосров хотел бежать, однако заговорщики успели овладеть царскими конюшнями, и коня ему не нашли (заметим, впрочем, что и будь у Хосрова конь, требовался ещё знающий проводник, который мог бы провести кортеж так, чтобы он не натолкнулся на заговорщиков или византийские разъезды). Тогда Хосров укрылся в «Индийском саду» (bagh al-hinduwān ат-Табари), видимо, надеясь на то, что возможность бежать ещё представится. Стражники во главе с Задан-Фаррохом стали искать его и через какое-то время обнаружили и схватили. Свергнутого царя перевезли в особняк человека по имени Амахраспанд, где он находился под полным контролем заговорщиков. Примечательно, что Хосрова стерегли не его бывшие стражи (которым, вероятно, не полностью доверяли), а воины под командованием примкнувшего к заговорщикам предводителя войска, которого, судя по всему, следует отождествить с сасанидским полководцем Джалинусом (Djālīnūs) времени арабского завоевания. Утром 24 февраля всё было кончено. Власть перешла к Широю, который официально короновался на следующий день¹².