РЕЦЕНЗИИ

Скачать PDF Скачать JATS

Как дает понять уже название вышедшей недавно в печать книги В.В. Прудникова «Deus adiuva! Норманнские рыцари в Анатолии XI–XII вв.», она посвящена проблематике, лежащей на стыке медиевистики и востоковедения. Такие работы всегда вызывают интерес со стороны широкой публики¹. Для российской науки сама тема работы может вовсе считаться новой. Монография написана на основе блистательно защищенной в 2016 г. диссертации на соискание научной степени кандидата исторических наук «Норманны в Малой Азии в XI–XII вв.» [Прудников, 2016].

Книга состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка, содержащего, соответственно, рубрики «Источники» и «Литература».
Во Введении (с. 5–8) автор кратко знакомит читателя с объектом своего исследования, обрисовывая спектр проблематики работы. Речь идет, как отмечается, о представителях южноиталийских владений выходцев из Нормандии. Для обоснования актуальности темы (с. 6) автор приводит в качестве свидетелей специалистов разных направлений – в той или иной степени и разное время проблема углубленного изучения деятельности норманнов в Малой Азии ставилась византинистами (Ф.И. Успенский), востоковедами (В.В. Бартольд, Р.А. Гусейнов) и медиевистами (М.А. Заборов). В.В. Прудников формирует цель работы таким образом: «изучение процесса формирования образа норманнов в Малой Азии в представлениях средневековых авторов, принадлежавших к различным историческим традициям (латинской, византийской, армяноязычной, сирийской, арабоязычной)» (с. 8). Здесь же резюмируется содержание глав. Забегая вперед, нужно сказать, что спектр затрагиваемых в книге вопросов настолько широк, что, как представляется, неизбежно должен сделать круг заинтересованных читателей гораздо более пространным, нежели это диктовалось самим ее названием, в довольно общем виде отражающим тему.
Глава 1 «Обзор источников и начального этапа историографии» (с. 9–25) состоит из двух разделов. Раздел 1.1 «Источники» (с. 9–21) знакомит читателя с источниковой базой исследования. Основу работы составляют средневековые латинские хроники и сочинения византийских авторов, также привлекались армянские, сирийские, мусульманские источники. Специализация самого автора позволила ему использовать оригинальные тексты средневековых хроник, некоторые из которых при этом ни разу не переводились на русский язык (например, труд Гауфреда Малатерры). Сочинения на других языках хотя и были использованы в доступных автору переводах, он очень внимательно отнесся к отдельным контекстам и комментариям переводчиков, по мере возможности прибегая к консультациям со специалистами в отдельных областях. Представляется, что можно избавить читателя от перечня имен авторов и названий сочинений, поскольку это, в общем-то, довольно стандартный набор, используемый исследователями истории Крестовых походов. Важнее отметить, что помимо фонда письменных источников В.В. Прудников привлекает материалы сигиллографии и нумизматики (с. 20–22).
Раздел 1.2 «Историография» (с. 22–25) диссонирует с предыдущим не только по объему. Автор ограничивается упоминанием общих работ до середины XIX в., затем резко и неожиданно обрывая раздел и, соответственно, всю главу. Это решение, вероятно, объясняется стремлением вынести историографические сюжеты в отдельные главы, ввиду узости тематики учтенных исследований. Однако эта мера не представляется удачной и, как кажется, может ввести в недоумение читателя. Здесь логично ожидалось бы хотя бы какое-то авторское пояснение. Еще лучше было бы дать обзор полного спектра литературы, без погружения в частные вопросы.
Глава 2 «Кто такие норманны? Проблема норманнской идентичности» (с. 26–78) состоит из шести разделов.
Раздел 2.1 «Проблема норманнской идентичности в историографии XX – н. XXI вв.» (с. 26–41) является историографическим. Он открывается таким пассажем: «С второй половины XX в. исследователей все больше начинают интересовать следующие вопросы: кем были норманны? Куда они потом исчезли? Как норманнов воспринимали их соседи: враги и союзники; как норманны воспринимали самих себя на различных по культуре и истории территориях?». Далее следует обзор существующих точек зрения, при этом поставленные вопросы являются и теми, на которые свой ответ в дальнейшем ищет сам автор книги.
Следующие разделы представляют собой совокупность во многом самостоятельных друг от друга и при этом довольно оригинальных источниковедческих очерков, посвященных рассмотрению тех или иных значимых, по мнению автора книги, вопросов. Таковы разделы 2.2 «Внешний телесный облик норманнов в представлении средневековых авторов» (с. 42–51), 2.3 «Норманны и борода» (с. 52–57), 2.4 «Речь норманнского рыцаря на войне по данным итало-норманнских авторов XI–XII вв.» (с. 58–67), 2.5 «Каннибализм Первого крестового похода – норманнский трюк?» (с. 68–72), 2.6 «Антропоним “Malacorona” в латинских хрониках XII в.» (с. 73–78). Несколько расстраивает отсутствие какого-либо общего заключения по главе, где были бы обобщены все сделанные автором наблюдения.
Глава 3 «Норманны в Малой Азии перед Первым крестовым походом» (с. 79–146) состоит из трех разделов.
Раздел 3.1 «Норманны и византийцы: историография XIX–XX в.» (с. 79–99), как явствует из названия, носит историографический характер. Здесь автор снова демонстрирует широкую эрудицию, демонстрируя глубокое знакомство с работами на русском, английском, французском, немецком, итальянском, греческом языках. Этому разделу также не достает какого-то общего заключения, позволившего бы понять общее видение автором степени разработанности проблемы, поднимаемой в данной главе.
Раздел 3.2 «Взаимные представления норманнов и византийцев по данным латинских и византийских авторов XI–XII вв.» (с. 100–127) заслуживает интереса в том плане, что автор книги стремится на основе источников не просто вскрыть стереотипы восприятия обеими названными сторонами друг друга, но и показать сам процесс формирования этих стереотипов и также само их влияние на взаимоотношения представителей двух сторон в конкретных контекстах. Примечателен разбор восприятия византийцами норманнов, где автор монографии обращает внимание на существование нескольких срезов этого восприятия, обусловленных различными факторами – факт принадлежности норманнов к христианам, социальное положение отдельных представителей, их личные качества.
Раздел 3.3 «Первые контакты норманнов и тюрок-сельджуков в Малой Азии» (с. 127–146) касается не только событийной стороны, он чрезвычайно насыщен весьма интересными фактами касательно, например, сравнения византийцами воинских качеств норманнов и тюрков (с. 131–132), различных норманнских предводителей, находившихся на службе у византийского двора уже в середине XI в. Здесь автор монографии погружается в вопрос об употреблении понятия франк в различных историографических традициях – византийской, армянской, арабо-мусульманской (с. 136 сл.). Он приходит к выводу, что в мусульманской историографической традиции словом «франк» (al-ifranǯ) перед Первым Крестовым походом обозначались именно норманны, неотъемлемым атрибутом образа которых было наличие тяжелого всаднического вооружения.
Глава 4 «Норманны в Малой Азии в эпоху Первого крестового похода» (с. 147–200) включает три раздела. Первый из них, историографический (4.1) «Участие норманнов в Первом крестовом походе: историографический аспект» (c. 147–160), также очень насыщен и, к сожалению, лишен общего заключения.
Раздел 4.2 «Участие норманнов в Первом крестовом походе глазами средневековых авторов (латинских и византийских хронистов)» (с. 161–181) основан на данных избранных средневековых хронистов, поскольку «латинские авторы не были едины в освещении участия норманнов в Первом крестовом походе», а также Анны Комнины. Здесь внимание сосредоточено на прямом или косвенном сопоставлении в источниках воинских качеств и заслуг в состоявшемся походе южноиталийских норманнов и представителей других западноевропейских сообществ (лат. gens), принимавших участие в этом мероприятии. Большое внимание уделено и самим авторам подобных оценок, т.е. характеристике источника.
Раздел 4.3 «Взгляд с Востока: представления о норманнах у восточно-христианских и мусульманских авторов» (с. 181–200), возможно, содержит не очень удачную формулировку «восточно-христианский», поскольку здесь подразумеваются представители сирийской и армянской церквей. Как показано в книге, сочинения обеих этих традиций лишены склонности негативному восприятию «франков», в то время как арабо-мусульманские авторы заочно настроены к ним враждебно, хотя некоторые не отказывают им в восхищении. Наиболее ценным в источниках последней группы являются детали в изложении событий.
Глава 5 «Норманны и тюрки-сельджуки в Малой Азии по данным средневековых латинских авторов» (с. 201–261) посвящена деятельности собственно норманнов в Малой Азии после завершения Первого Крестового похода. Глава состоит из четырех разделов. Первый (5.1) «Историографический обзор» (с. 201–208) примечателен тем, что автор выделяет мысль М. Баливе, который «отметил удивительную симметрию в действиях столь непохожих друг на друга народов-завоевателей в Восточном Средиземноморье XI–XII вв.: норманнов и тюрок-сельджуков» (с. 206). Как считает автор книги, «вероятно, ответ на этот вопрос кроется в тесной связи этих двух народов со своими кочевыми предками» (с. 207), в другом месте отмечая, что «“функциональную симметрию” норманнов и сельджуков нельзя объяснить одной только страстью к движению, унаследованной от кочевых предков» (с. 208). Разумеется, определение «кочевой» здесь употреблено в самом общем смысле, не подразумевая полного тождества между степными кочевниками-тюрками и викингами, чей образ жизни может, скорее, быть охарактеризован ка бродяжничество. Думается, автор поступил совершенно правильно, ограничившись в этой работе тем, что лишь обозначил это наблюдение, оставив его на суд будущих исследователей.
Последующие разделы вновь могут рассматриваться как вполне самостоятельные в отношении друг друга очерки, наполненные оригинальными авторскими наблюдениями и выводами.
Раздел 5.2 «Легенда о троянском происхождении норманнов и тюрок-сельджуков в средневековой латинской традиции XI–XII вв.» (с. 209–225) освещает один из формально схожих эпизодов в истории норманнов и тюрков. Анонимная хроника “De Gesta Francorum et aliorum Hierosolimitanorum”, первичность сведений которой в отношении хроники Пьера Тюдебода, содержащей подобные сведения, отстаивает автор (с. 210–211), намекает на утверждение из уст самих сельджуков об их происхождении от франков (с. 211). Этот момент отсылает нас к известной со времен источника VII в., франкской хроники, приписываемой Фредегару, традиции считать франков (Franci) и тюрков (Turci) родственными народами, происходившими от троянцев. Разбирая сведения различных источников, латинских и скандинавских, в том или ином виде отразивших этот мотив, В.В. Прудников задается вопросом: «Насколько серьезно можно относиться к сообщению Фредегара о тюрках?», учитывая, что «хроника Фредегара по большей части является компиляцией из работ более ранних авторов, в которой различают несколько наслоений» (с. 217). Далее он полемизирует с С. Рансименом, считавшим, что сами тюрки-сельджуки могли, так или иначе, знать об этой легенде, получив сведения от скандинавов, служивших в византийской гвардии. По обоснованному мнению В.В. Прудникова, «логичнее было бы предположить, что тюрки-сельджуки могли узнать о Троянской легенде не от скандинавов, а от норманнов, которые не только приобщились к культуре Западной Европы в Нормандии, но и сохранили память о своем скандинавском происхождении» (с. 219). В этом же духе высказывался прежде А. Эккхардт [Eckhardt, 1967, S. 429].
Раздел 5.3 «Боэмунд в Никсаре (1100–1103 гг.)» (с. 226–240) посвящен рассмотрению вопроса о пребывании Боэмона Тарентского в плену у Гюмюштекина Гази, эмира тюркского владения на территории северо-восточной части Анатолии. Автор ограничивается рассмотрением трех версий, известных в передаче разных хронистов, отмечая их противоречия, однако, его главный вывод – сама эта традиция восходит непосредственно к Боэмону.
Раздел 5.4 «Норманнская и сельджукская конница в Малой Азии в XI–XII вв.: копье и лук как преимущества завоевателей» (с. 241–261) был бы очень интересен военным историкам², поскольку посвящен сопоставлению военной тактики норманнов и тюрков-сельджуков.

Заключение (с. 262–267) емко и четко резюмирует выводы, сделанные автором в отдельных разделах и здесь опять же, как кажется, не достает какого-то обобщающего пассажа, который подвел бы черту под итогами всей работы.
Список литературы, разбитый на «Источники» (с. 268–280) и «Литературу» (с. 281–310), содержит, соответственно, 147 и 410 наименований, где, кроме латинских хроник на языке оригинала автором использованы работы на русском, английском, французском, немецком, итальянском, греческом, турецком языках.
В качестве некоторых замечаний можно указать на технические оплошности, например, на с. 166 автор неожиданно называет хрониста, везде именуемого им как «Рауль Канский», Роудульфом. Между тем, само использование первой указанной формы впадает в некоторое противоречие с принятым автором употреблением имен исторических деятелей в традиционных для российской историографии форм вроде Вильгельм, Роберт, Боэмунд вместо соответственно Гийом, Робер, Боэмон и т.д.
Книга В.В. Прудникова является добросовестным исследованием, в своей сущности являющимся источниковедческим, что вполне объясняет отчетливо проявляющийся очерковый характер работы. Как уже указывалось нами, ее тематика лежит на стыке исследовательских направлений, к тому же, таких, которые требуют приложения усилий разнопрофильных (в плане подготовки к работе с источниками) специалистов. При знакомстве с книгой будет оправдан интерес не только медиевистов, специализирующихся, как правило, на латинских текстах, а также византинистов, арабистов или тюркологов.