Классический Восток

«Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны», созданное его секретарем Мухаммадом ан-Насави, еще со Средних веков считается одним из важнейших арабо-персидских источников о монгольском завоевании Центральной Азии и Ирана. Будучи очевидцем монгольского нашествия, ан-Насави сообщает много ценных сведений, которые отсутствуют в сочинениях его современников. Несмотря на то, что этот источник хорошо известен исследователям, до сих пор остаются некоторые вопросы относительно содержащейся в нем информации. Данная статья посвящена проблеме двойного датирования одних и тех же событий в тексте «Жизнеописания». Столь важное событие, как битва на Тургайской равнине между войсками хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада и монголами под командованием Джучи-хана ан-Насави датирует то 616, то 612 г.х., а сражение при Исфахане между войсками Джалал ад-Дина и монголами – то 624, то 625 г.х. В настоящий момент данная проблема еще далека от окончательного решения. По предварительной гипотезе, в первом случае ан-Насави смешал воедино две монгольские кампании, о которых знал только по слухам: против меркитов (1215/16 г.) и против Кушлу-хана (1217/18 г.). В отличие от него, более поздние арабо-персидские авторы, будучи знакомы с китайскими и монгольскими источниками, четко разделяют эти две кампании. Во втором же случае, судя по всему, произошло следующее. Ибн ал-Асир, на чье сочинение во многом опирался ан-Насави, ошибочно указал два сражения вместо одного (в 1226/27 и 1228 гг.), Ан-Насави, будучи лучше осведомлен об этом событии, по-видимому, хотел исправить ошибку своего арабского коллеги: в тексте он ее исправил, но почему-то не исправил в заголовке, куда уже ранее внес неверную дату из Ибн ал-Асира.

Скачать PDF Скачать JATS

Одним из важнейших источников по истории Центральной Азии и Ирана следует признать сочинение Шихаб ад-Дина Мухаммада ан-Насави «Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны» («Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны») [ан-Насави, 1973], созданное в период с 639/1241 по 647/1249 гг. Среди ранних арабо-персидских памятников по истории монгольских завоевательных походов этот источник выделяется богатой информацией по истории хорезмшахов из династии Ануштегинидов, и особенно последнего – Джалал ад-Дина Манкбурны, а также о правителях и различных региональных династиях Ирана, Южного Кавказа и Северной Индии. Указанный исторический источник неоднократно использовался отечественными и зарубежными исследователями в работах, освещающих, прежде всего, различные аспекты монголо-хорезмийской войны 1219–1221 гг., однако одна из особенностей сочинения ан-Насави оставаясь, зачастую, вне поля авторского внимания и никогда не являлась сюжетом специального исследования. Речь идет о наличии двойных датировок одних и тех же событий в тексте ан-Насави, на которые исследователи или не обращали внимания, или указывали, но не давали каких бы то ни было внятных комментариев [Буниятов, 1986, с. 134]. Даже ведущий советский специалист и переводчик данного исторического сочинения, З. М. Буниятов, в публикации текста ан-Насави никак не поясняет эту особенность [ан-Насави, 1973, с. 305]. Между тем, изучение таких двойных датировок в труде персидского историка позволит не только уточнить хронологию событий монголо-хорезмийской войны, но и лучше понять сам исторический источник, особенности его формирования и внутреннюю логику текста. Поскольку данное исследование можно считать первым в своем роде, то некоторые наши суждения имеют предварительный характер и тем самым дают другим специалистам возможность начать собственные изыскания по данному вопросу.
Прежде чем анализировать предмет нашего исследования, то есть двойные датировки событий у ан-Насави, необходимо сказать несколько слов о самом источнике. Сочинение «Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны» («Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны»), как следует и из названия памятника, было написано автором в жанре «сиры», то есть представляет собой биографию отдельной исторической личности, в данном случае Джалал ад-Дина Манкбурны. Несмотря на то, что данное историческое сочинение имеет много схожего с другими образцами текстов подобного жанра [см.: Жизнеописание султана аз-Захира Бейбарса, 1976], оно существенно отличается большим количеством информации, не имеющей прямого отношения к истории жизни последнего хорезмшаха. В частности, в первых главах «Сират ас-султан Джалал ад-Дин Манкбурны» речь идет вовсе не о самом этом правителе, а о «происхождении татар», формировании державы Чингиз-хана и его первых завоевательных походах. Кроме того, в данном сочинении представлен обширный раздел о деятельности отца Джалал ад-Дина Манкбурны, Ала ад-Дина Мухаммада, до начала монголо-хорезмийской войны. Сам автор, Шихаб ад-Дин Мухаммад ан-Насави, который в 1224–1231 гг. был личным секретарем самого Джалал ад-Дина Манкбурны, помимо личных наблюдений и рассказов очевидцев, использовал также исторические сочинения своих предшественников. В частности, он указывает на знакомство с трудом Ибн ал-Асира: «Я нашел, что он не упустил ни одного важного и славного события и отступил от истины лишь в немногом. Я сказал себе: поистине, удивительно деяние того, кто, находясь в земле аш-Шам (Сирия. – Прим. пер.), замыслил расследовать события, происходившие в отдаленных местах Китая и в глубине Индии» [ан-Насави, 1973, с. 33; ан-Насави, 1996, с. 40; un-Nesevi, 1934, s. 10; el-Nesawi, 1953, s. 34]. Однако, кроме труда Ибн ал-Асира, о других использованных ан-Насави письменных памятниках нам ничего доподлинно неизвестно, при этом в предисловии к первому изданию перевода этого источника, З. М. Буниятов настаивает на том, что значительная часть информационного потенциала данного сочинения базируется на свидетельствах очевидцев и собственных наблюдениях ан-Насави [ан-Насави, 1973, с. 25].
При написании данной статьи мы обратились к нескольким отечественным и зарубежным изданиям «Жизнеописания». На русском языке оно дважды публиковалось в переводе З. М. Буниятова в 1973 и 1996 гг. [ан-Насави, 1973; ан-Насави, 1996]. Турецкое издание не обладает большим справочным аппаратом, а сам его текст предваряется лишь небольшой вводной статьей [un-Nesevi, 1934]. Примерно тоже самое можно сказать и про персидское издание данного памятника, которое явно не может сравниться в критическом подходе и полноте справочного аппарата к источнику с упомянутой публикацией З. М. Буниятова [an-Nasavi, 1945]. Отдельно хотелось бы отметить арабское издание текста памятника, увидевшее свет в 1953 г., которое следует признать образцовым в плане подхода к публикации исторических источников [el-Nesawi, 1953].
Здесь необходимо обратить внимание на два важных момента относительно личности автора. Во-первых, о жизни ан-Насави в период его пребывания на хорезмийской службе (с 1224 г.) и после гибели Джалал ад-Дина Манкбурны в 1231 г. мы знаем гораздо больше, чем о более ранних его годах (о которых нам почти ничего неизвестно). Это же отметил и З. М. Буниятов, излагая биографию персидского историка со ссылками на труды Ибн Биби, Ибн ал-Фувати и ряда других авторов вплоть до смерти автора в Халебе в 1249 г. [ан-Насави, 1973, с. 20–21; ан-Насави, 1996, с. 26–27]. Во-вторых, в историографии дискутируется вопрос об отождествлении ан-Насави со вторым секретарем Джалал ад-Дина Манкбурны, Нур ад-Дином Зайдари Хорасани, чей исторический труд, «Нафсат ал-масдур фи футур заман ас-судур ва заман судур ас-футур», также приписывается ан-Насави. Не пытаясь разрешить в нашей работе данную проблему, отметим лишь, что за отождествление двух этих исторических персонажей выступал И. П. Петрушевский [Петрушевский, 1964], аргументы противоположной стороны приводит в предисловии к изданию памятника З.М. Буниятов [ан-Насави, 1973, с. 20–21; ан-Насави, 1996, с. 27–28].
Наконец, нужно отметить, что сочинение ан-Насави было признано ценнейшим источником по истории монгольских завоевательных походов 1220–1230-х гг. уже средневековыми мусульманскими историками, обращавшимися к нему при формировании собственного нарратива. В качестве примера можно указать сочинение арабского историка Шихаб ад-Дина Абу-л-Касима Абд ар-Рахмана ибн Исмаила ал-Макдиси или более известного как Абу Шама ал-Макдиси (1203–1267), чей труд «Нузхат ал-муклатин фи сират ад-даулатин ал-алайийа ва-л-джалалийа ва-ма канна фихума мин ал-вакайи ат-татарийа» («Услада глаз в описании государств известных и могущественных и что было в них во времена татар») является в целом ряде разделов компиляцией сочинения ан-Насави, с некоторыми, иногда важными дополнениями [Abu-Shama, 2008, s. 45–46]. Конечно, далеко не всегда речь шла о компиляции труда этого персидского историка, а лишь об использовании приводимых им сведений, иногда в достаточно большом объеме. Сочинение Абу Шамы ал-Макдиси здесь скорее исключение, чем правило. Наиболее ярким примером подобной тенденции следует признать Изз ад-Дина Абу Хамида Абду-ль-Хамида ибн Хибату-л-Лаха ибн Мухаммада ибн ал-Хусейна ибн Абу ал-Хадида ал-Мадаини, известного в историографии как Ибн Абу ал-Хадид (1190–1256), и его труд «Шарх нахдж аль балага» (толкование «Пути красноречия» Шерифа Рази). Это сочинение, хотя само по себе и не является историческим, содержит много сведений о монгольском завоевании Ирана и Центральной Азии. Перевод выдержек из данного труда, изданный в Париже под названием «Нашествие монголов на Восток пережитое средневековым арабским ученым Ибн Аби-л-Хадидом ал-Мадаини (1190–1258)», предваряется небольшим введением, содержащим сведения об авторе и об использованных им источниках, среди которых упоминается и сочинение ан-Насави [Les invasions mongoles…, 1995]. Таким образом, уже современники ан-Насави использовали его труд при создании своих собственных исторических сочинений, однако и более поздние авторы при описании событий эпохи монгольского нашествия будут опираться на сообщения, в том числе, и этого персидского историка.
Приведя необходимые сведения об историческом сочинении ан-Насави и особенностях его биографии, перейдем непосредственно к предмету нашего исследования, а именно к двойным датировкам событий в тексте «Жизнеописания султана Джалал ад-Дина Манкбурны». Обращаясь к этому тексту, исследователи монгольских завоеваний обнаруживают в нем две датировки битвы на Тургайской равнине. Между тем, это первое столкновение между хорезмийской армией и силами монголов под командованием Джучи-хана невозможно обойти вниманием ни при описании истории Хорезма, ни при исследовании формирования империи Чингиз-хана и его потомков [См. например: Агаджанов, 1969; Ахинжанов, 1989; Султанов, 2006; Boyle, 1968, p. 303–306]. Однако даже в такой исчерпывающей работе по истории государства хорезмшахов из династии Ануштегинидов, как труд З. М. Буниятова, никакого особого внимания к двойной датировке в тексте ан-Насави мы не находим [Буниятов, 1986]. Редким исключением в отечественной историографии следует признать попытки разобраться в данном вопросе, предпринятые В.В. Бартольдом в его классическом исследовании «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» [Бартольд, 1963, с. 436] и С. М. Ахинжановым в работе «Кыпчаки в истории средневекового Казахстана» [Ахинжанов, 1989; Ахинжанов, 1995, с. 226–227], о которых мы подробнее скажем ниже.
Итак, столкновение между хорезмийской армией под командованием Ала ад-Дина Мухаммада и монгольским войском согласно тексту ан-Насави датируется противоречиво: в заголовке четвертой главы он относит эту битву к 612 г. х., подчеркивая, что его современник Ибн ал-Асир датировал ее неверно. «Рассказ о гибели Кушлу-хана от руки Души-хана (т.е. Джучи – Д.Т.), сына Чингиз-хана в 612 г.¹ (Ибн ал-Асир ошибочно отнес это к 616 г.²)»³ [ан-Насави, 1973, c. 52; ан-Насави, 1996, с. 47; un-Nesevi, 1934, s. 14; el-Nesawi, 1953, s. 46]. Между тем, в конце третьей главы ан-Насави сам же называл все тот же 616 г.х., как время отправки хорезмшахом войск для покорения бывших владений кара-китаев, где власть захватил Кушлу-хан [ан-Насави, 1973, c. 52; ан-Насави, 1996, с. 47]. Персидский историк настаивает, что земли кара-китаев одновременно стали объектом агрессии со стороны хорезмшаха и Чингиз-хана, отправившим для покорения этих территорий собственные войска под командованием Джучи – итогом этого стало упомянутое сражение на Тургайской равнине. Как уже говорилось выше, в третьей главе своего сочинения ан-Насави относит эти события к 616 г.х.: «Наступил шестьсот шестнадцатый год. Этот год, который народ назвал несчастливым… Когда хорошее отношение сменилось жесткостью, султан отобрал шестьдесят тысяч всадников из своего войска, чтобы выступить против Кушлу-хана, свергнуть его и отнять у него хана ханов⁴. (Это случилось) после того, как (султан) направил против него несколько отрядов, которые сошлись с ним в различных сражениях в Кашгаре и других (местах). Бо́льшая часть сражений завершилась поражением Кушлу-хана» [ан-Насави, 1973, c. 52; ан-Насави, 1996, с. 47; un-Nesevi, 1934, s. 13; el-Nesawi, 1953, s. 45].

Здесь следует обратиться к другим арабо-персидским историческим сочинениям, где упоминается битва на Тургайской равнине и сравнить их датировку сражения с данными ан-Насави. У более ранних авторов, в частности у Ибн ал-Асира, битва отмечена как событие, относящееся к 617 г.х. [Ибн ал-Асир, 2006, с. 350], однако у чуть более позднего Джузджани битва на Тургайской равнине указывается как событие 615 г.х. [Джузджани, 2010, c. 13–14]. В других более поздних источниках это сражение также датируется 615 г. х., то есть выпадает на период 1217–1218 гг. [Джувейни, 2004, с. 259; Рашид-ад-дин, 1952, т. 1, кн. 2, с. 189–190]. В свою очередь, ряд специалистов на основании монгольских и китайских источников датируют это сражение 1218 г. [Храпачевский, 2005, с. 312–314; Bretschneider, 1910, р. 233–234]. Надо отметить, что в историографии в основном закрепился именно этот вариант датировки, делающий в равной степени возможным и 614, и 615 гг.х., что соответствует данным большинства средневековых арабо-персидских историков. При этом, как видно из данных примеров, датировка сражения 612 г.х., как указывает ан-Насави, не нашла дальнейшего продолжения ни в памятниках средневековой историографии, ни в большинстве научных исследований. Датировка данного сражения 617 г.х., как это делает Ибн ал-Асир, также осталась невостребованной последующими арабо-персидскими историками, по всей видимости, в виду того, что относит сражение ко времени начала монголо-хорезмийской войны. В результате обе датировки из труда ан-Насави, и та, которой он придерживается, и та, которую опровергает, отсутствуют в последующих исторических источниках. Все это, впрочем, не отменяет необходимость ответа на два важных вопроса: по каким причинам ан-Насави приводит столь «экзотичную» дату сражения, а именно 612 г.х., и почему в одном и том же тексте одно и тоже сражение датируется по-разному.
Попытку решить данную проблему предприняли В. В. Бартольд и С. М. Ахинжанов. В «Туркестане в эпоху монгольского нашествия» В. В. Бартольд отдает сообщениям ан-Насави явное предпочтение по сравнению с информацией из сочинений Рашид ад-Дина и Джувейни. При этом сопоставление данных из «Жизнеописания султана Джалал ад-Дина Манкбурны» с трудом Ибн ал-Асира проводится не в основном тексте исследования, а в сноске и очень кратко по сравнению анализом более поздних памятников [Бартольд, 1963, с. 436, примеч. 5]. Известный российский востоковед склонен считать дату 612 г.х. (1215–1216) наиболее достоверной полагая, что хорошо знакомый с событиями последних лет правления хорезмшаха ан-Насави едва ли мог ошибиться в таком вопросе. «Пока у нас нет более точных данных, следует признать наиболее вероятным, что поход султана в Тургайскую область был начат зимой 1215/16 г. и что его столкновение с монголами произошло летом 1216 г.» [Бартольд, 1963, с. 436]. Вторую датировку этой битвы в труде персидского историка В. В. Бартольд во внимание не принимает.
Исследование С.М. Ахинжанова содержит отдельный раздел, посвященный проблеме определения даты и места сражения на Тургайской равнине [Ахинжанов, 1995, с. 222–227], который, впрочем, в интересующих нас моментах повторяет работу В.В. Бартольда, однако приводит и некоторые новые доказательства указанной точки зрения. Так, в качестве важнейшего аргумента в пользу ранней датировки сражения по тексту ан-Насави, автор опирается на собственное отождествление двоюродного дяди хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада по материнской линии, Иналчука Гайир-хана, который в 1218 г. был наместником в Отраре, с мятежным «Кадыр-ханом Йакафтаном Йемекским», преследуя которого хорезмийцы впервые столкнулись с монголами. Если это отождествление правильное, в таком случае битва на Тургайской равнине, по мнению Ахинжанова, должна была состояться именно летом 1216 г., но никак не в 1218 г., поскольку невероятно, чтобы вчерашний мятежник смог бы так скоро сделаться наместником. А вот через два года это уже вполне возможно. Тем более что ему могла покровительствовать приходившаяся ему двоюродной сестрой мать хорезмшаха, Теркен-хатун, которая и раньше неоднократно отстаивала интересы своих родственников и соплеменников. [Ахинжанов, 1995, с. 222–227].
Гипотеза С.М. Ахинжанова об идентификации наместника Отрара Инал-хана с «Кадыр-ханом Йакафтаном Йемекским» не может считаться доказанным фактом. В данной статье мы на ней останавливаться не будем, поскольку достаточно подробно проанализировали её в недавно опубликованной работе, в которой изложили все критические замечания по этому поводу [см.: Тимохин, Тишин, 2018]. Скажем лишь, что и в этом исследовании автор сознательно уходит от вопроса, в связи с чем в работе ан-Насави по поводу битвы на Тургайской равнине присутствуют две датировки. Безусловно, упоминание данной проблемы значительно осложнило бы С. М. Ахинжанову привязку этого военного столкновения к событиям 1215–1216 гг. По всей видимости, оба упомянутых исследователя изначально были готовы принять более ранний вариант датировки сражения, и старались не упоминать при этом более позднем варианте этого в труде ан-Насави, чтобы упростить себе задачу выстраивания хронологии исторических событий.
Как видно из вышеизложенного материала, исследователи в попытках разобраться в двойной датировке битвы на Тургайской равнине в тексте ан-Насави не учитывали того, что данный факт в этом историческом источнике не единичен, и они имеют дело не с уникальным случаем, а с некоторой особенностью формирования исторического нарратива персидским историком. Вторым таким примером является эпизод из биографии последнего хорезмшаха подробно описанный в «Жизнеописания султана Джалал ад-Дина Манкбурны», а именно сражение с монгольским войском под стенами Исфахана. Соответствующая глава у ан-Насави называется «Рассказ о походе султана в шестьсот двадцать четвертом году⁵ и о встрече его с татарами у стен Исфахана» [ан-Насави, 1973, c. 181; ан-Насави, 1996, с. 174; el-Nesawi, 1953, s. 232]. А в самом тексте главы говорится, что «сражение произошло двадцать второго рамадана шестьсот двадцать пятого⁶ года» [ан-Насави, 1973, c. 185; ан-Насави, 1996, с. 179; el-Nesawi, 1953, s. 237]. Любопытно, что единственным ранним источником, указывающим на дату сражения при Исфахане, является труд Ибн ал-Асира, где оно отнесено к 625 г.х. [Ибн ал-Асир, 2006, c. 392–393]. Однако при этом под 624 г.х. у арабского историка описано еще одно сражение между хорезмшахом Джалал ад-Дином Манкбурны и монголами, состоявшееся под Реем, о котором в свою очередь ничего не сообщает ан-Насави [Ибн ал-Асир, 2006, c. 389–390].

Как видно из этого примера, двойная датировка событий не является чем-то уникальным для сочинения ан-Насави, и описание битвы при Исфахане это подтверждает. Здесь возможно несколько вариантов объяснения данного факта: прежде всего, это могло произойти по той причине, что ан-Насави составлял заголовки к главам и сами главы в разное время, что сказалось на качестве излагаемого материала. Косвенным образом это подтверждает тот факт, что противоречия в датировке одного и того же события встречаются исключительно в заголовках и в текстах самих глав, но не внутри текста одной главы. Другим объяснением может быть то, что ан-Насави пользовался разными источниками информации, при этом не подвергая написанный текст редакции или исправлениям. Как отмечалось нами выше, сам ан-Насави, он был знаком с трудом Ибн ал-Асира [aн-Насави, 1973, c. 44; ан-Насави, 1996, с. 40; un-Nesevi, 1934, s. 9; el-Nesawi, 1953, s. 34]: вполне вероятно, что двойная датировка битвы при Исфахане у ан-Насави связана с сюжетом, указанным выше у арабского историка, где вместо одного сражения отмечаются в 624 и 625 гг.х. соответственно. Если при описании битвы хорезмшаха Ала ад-Дина Мухаммада с монголами на Тургайской равнине ан-Насави попытался дать собственную датировку, указывая на 612 г.х., то во втором случае он просто указал обе даты, но по отношению к одному сражению, а не к двум, как у Ибн ал-Асира.
С нашей точки зрения, ан-Насави соотносил собственный текст с сочинением Ибн ал-Асира как минимум на этапе формирования заголовков глав, в ряде случаев указывая на ошибки, с его точки зрения, арабского историка, как это было в случае с битвой на Тургайской равнине. Однако, записывая текст самих глав, персидский историк либо пересматривал датировку исторических событий, возвращаясь к данным Ибн ал-Асира, либо забывал исправить отличающуюся датировку в пользу более «правильной». В двух приведенных примерах есть не только схожие черты, но и заметные отличия, из которых также можно сделать определенные выводы. Очевидно, что приведенная датировка битвы на Тургайской равнине, а именно 612 г.х., не подтверждается никакими другими историческими текстами, кроме труда ан-Насави, в то время как его датировка битвы при Исфахане, тем не менее, становится частью историографической традиции. Таким образом, приводимую датировку битвы на Тургайской равнине следует считать абсолютно «авторским творчеством», которое в не получает подтверждения ни у современников, ни у более поздних авторов. Совершенно не ясно, чем вызвана столь ранняя датировка битвы у ан-Насави, если только не предположить, что в своем описании он свел воедино две монгольские кампании, одна из которых как раз и относилась к 612 г.х.
Для того, чтобы лучше разобраться в данном вопросе необходимо напомнить еще об одном дискуссионном сюжете, тесно связанным с сражением на Тургайской равнине, а именно разногласия в арабо-персидских исторических источниках относительно предводителя монгольской армии в этой битве. Средневековые авторы практически единодушно указывают на то, что предводителем армии монголов в этом сражении был Джучи [aн-Насави, 1973, c. 53; ан-Насави, 1996, с. 47; Джувейни, 2004, c. 260; Djuzdjani, 1881, p. 269–270; Khondamir, 1954, j. 3, s. 649; Mirhond, 1841, s. 75], однако китайские источники сообщают, что уничтожением Кушлу-хана (Кучлука), после чего и произошло рассматриваемое сражение, командовал не Джучи, а монгольский полководец Джэбэ [Bretschneider, 1910, p. 233–234]. Такого рода путаница возникла, по всей видимости, по той причине, что большинство арабо-персидских историков, начиная с ан-Насави, свели воедино две разные военные операции монгольских войск: против Кушлу-хана и против меркитов под командованием Тугта-хана (монг. Токтa / Tохта). В первом случае монгольское войско действовало под командованием Джэбэ, а во втором – Джучи, о чем было прекрасно известно арабо-персидским авторам вследствие того, что именно с ним пришлось иметь дело хорезмийцам. При этом в более поздних арабо-персидских памятниках достаточно четко, в отличие от ан-Насави и других ранних историков, разделяются две монгольские кампании – против меркитов и Кушлу-хана, однако, и в этих текстах можно обнаружить любопытные детали. В частности, Рашид ад-Дин приводит версию о том, что монголами в сражении с Ала ад-Дином Мухаммадом командовали не Джучи-хан и Джебэ, а Субэтэй. «В это время войска Чингиз-хана, которые он послал для отражения племен киргиз и тумат и захвата Кушлука и Куду, сына государя меркитов, образовавших после [своего] поражения и бегства [враждебное] сборище, – прибыли преследуя беглецов этих племен, в пограничные районы Туркестана, в местность… Дозорный отряд Хорезмшаха донес, что монгольское войско находится поблизости. Султан отправился следом за ним. Некоторые монгольские рассказчики говорят, что это войско было то, предводителями которого Чингиз-хан назначил Субэдай-бахадура и Тукучара из племен кунгират, и то, которое он послал на войну с Куду» [Рашид-ад-дин, 1952, т. 1, кн. 2, с. 189–190]. Как видно из этого отрывка, персидский историк приводит указание на командование монгольским войском Субэтэя лишь как возможную версию, но не настаивает на ней. Примечательно и то, что целью похода монголов и у Рашид ад-Дина названы меркиты и остатки войска Кушлу-хана, но не захвата и уничтожение самого этого правителя.
Краткий обзор дискуссии вокруг предводителя монгольских войск в битве на Тургайской равнине позволяет нам отметить, что наличие двух разновременных монгольских кампаний в одном и том же регионе могло создать, и как видно из этого сюжета, в конце концов, создало определенную путаницу в ранних исторических источниках. При этом более поздние памятники, чьи авторы были гораздо лучше знакомы с китайскими и монгольскими текстами, достаточно четко разделяли обе эти кампании, как это видно из сочинения Рашид ад-Дина [Рашид-ад-дин, 1952, т. 1, кн. 2, с. 177, 183]. Однако исключать тот факт, что ранним историкам были известны определенные слухи о более ранних военных действиях монгольских войск в Восточном Туркестане невозможно уже по той причине, что в сам рассказ ан-Насави вписаны элементы обоих военных кампаний, против меркитов и против Кушлу-хана. Последний, согласно все тому же Рашид ад-Дину, был уничтожен в 614 г.х. (1217–1218 г.), а вот поход против меркитов этот персидский историк датирует как раз 612 г.х. [Рашид-ад-дин, 1952, т. 1, кн. 2, с. 177], который присутствует и в труде ан-Насави. Любопытно, что у Ибн ал-Асира нет сведений относительно кампании 612 г.х., однако в разделе о 611 г.х. он пишет: «хорезмшах провел все это лето в окрестностях Самарканда из-за татар, подвластных Кушлу-хану, дабы они не устремились в его страну» [Ибн ал-Асир, 2006, c. 339]. Возможно, и здесь можно отметить слабые отголоски одной из монгольских кампаний, которая, правда, помещена арабским историком в раздел, посвященный событиям, произошедшим годом ранее.
Таким образом, первый случай двойной датировки события в тексте ан-Насави связан с общей неразберихой в арабо-персидских источниках, как ранних, так и поздних в отношении битвы на Тургайской равнине. Безусловно, можно объяснить наличие столь разных дат в тексте ан-Насави и проблемами с редактурой конечного текста, и разным по времени составлением заголовков и самих глав, что приводило к ошибкам. Маловероятно, что отсутствие редактуры вызвано естественной причиной, например, смертью автора, поскольку начало работы датировано, согласно З.М. Буниятову [aн-Насави, 1973, c. 20], 1241 г., а умер ан-Насави в 1249 г.: вряд ли за все эти годы он не удосужился ни разу проверить правильность написанного. Однако наличие еще одной подобной ситуации, а именно при описании битвы при Исфахане, позволяет говорить о некоей системности в отношении двойной датировки событий. С нашей точки, нельзя тем не менее говорить об одной и той же причине в обоих этих случаях: в частности, в случае с битвой на Тургайской равнине вторая дата включена в состав предшествующей главы источника. А в случае с описанием битвы при Исфахане – стоит в той же самой главе в конце описания этого события, что вообще может быть свидетельством либо более поздней вставки, либо с внесением уточнения автором, который, впрочем, не потрудился исправить дату события в начале той же главы. Кроме того, не будем забывать, что ан-Насави опирался в своем труде на сочинения Ибн ал-Асира, который вообще указывает на два сражения под двумя разными датами: возможно, гораздо лучше осведомленный об этих событиях персидский историк, исправляя ошибки арабского коллеги, описывает лишь одно сражение и уточняет в конце описания битвы ее дату, но забывает исправить заголовок, в который уже внес дату из текста Ибн ал-Асира.
Проблема двойной датировки исторических событий в тексте ан-Насави, несмотря на то, что, как уже говорилось, не уделяли специального внимания отечественные и зарубежные исследователи, оказалась не только сложной, но и, очевидно, не имеющей пока окончательного решения. Для этого необходимо проделать колоссальную работу не только по сличению текста сочинения ан-Насави во всех дошедших до нас списках, но провести еще более подробный анализ всех арабо-персидских памятников, описывающих те же события, которым персидский историк предлагает двойную датировку. Данная статья призвана обозначить, как уже говорилось выше, основные проблемные зоны, и предложить некоторые предварительные выводы по данному вопросу, решение которого мы, надеюсь, посвятим будущие работы. Однако наши выводы, которые в этом случае базируются на широкой источниковой базе, а также нескольких вариантах публикации «Жизнеописания султана Джалал ад-Дина Манкбурны» на европейских и восточных языках, должны быть приняты во внимание научной общественностью и, надеемся, послужат сигналом к дополнительному изучению указанного исторического источника. Попытаемся суммировать и предложить ниже основные выводы по итогам проведенного нами исследования, которые, как нам кажется, будут полезны специалистам.
Прежде всего, исследователи обходили вопрос о существовании двух примеров двойного датирования дат в сочинении ан-Насави, останавливаясь, преимущественно, лишь на описании битвы на Тургайской равнине. При этом указанные попытки решить эту проблему в отношении описания данного военного столкновения опирались на недостаточную доказательную базу и не могут быть приняты, с учетом и того, что битву при Исфахане за 624 и 625 г.х. в тексте ан-Насави исследовательские объяснения никак не затрагивают. Мы предполагаем, что оба случая двойной датировки связаны с тем, что ан-Насави составлял тексты заголовков и глав самого текста в разное время, однако это единственное сходство между этими двумя случаями. В отношении битвы на Тургайской равнине очевидна попытка свести воедино две монгольские кампании – против меркитов и Кушлу-хана – и представить их как одно и то же событие. Из всего комплекса арабо-персидских исторических источников видно, что вокруг данного сражения много дискуссионных моментов и датировка сражения – лишь один из них. При этом большинство авторов, особенно поздние историки, описывают все-таки две кампании, а не одну. Та же картина и в китайских исторических сочинениях. Возможно, ан-Насави имел об этом смутное представление, однако в отличие от более поздних историков, не имел доступа к монгольским и китайским текстам, чтобы это проверить. Появление более ранней даты, 612 г.х., говорит в пользу такого предположения, с учетом того, что именно этим годом датируют кампанию против меркитов поздние авторы. В историографии утвердилась мысль о том, что ан-Насави был прекрасно осведомлен о событиях в Хорезмийской державе накануне монгольского вторжения, но почему данное допущение распространяется и на кампании, которые вел Ала ад-Дина Мухаммад далеко за пределами своего государства – совершенно непонятно. Как показывает биография персидского историка, ему гораздо лучше будет известны события военных кампаний Джалал ад-Дина Манкбурны 1224–1231 гг., которого он сопровождал повсюду в качестве секретаря, а о более ранних событиях он получать информацию или из третьих рук, поскольку, хоть и был их современником, на хорезмийской службе тогда еще не состоял, или из предшествующих исторических трудов.
Таким образом, имея смутное представление о том, что монголы действовали в Восточном Туркестане ранее 616 г.х., персидский историк исправляет неверную с его точки зрения датировку Ибн ал-Асира и старательно подчеркивает данный факт. Указания в предыдущей главе на 616 г.х. можно объяснить общей неразберихой вокруг сражения на Тургайской равнине, свойственной большинству арабо-персидских памятников, не только в отношении датировки, но и по целому ряду сюжетов. Так, даже прекрасно осведомленный Рашид ад-Дин, приводит в итоге крайне запутанное описание этого сражения, относя его к событиям 1218 г., но одновременно связывая с кампанией монголов против меркитов 1215–1216 гг. [Рашид-ад-дин, 1952, т. 1, кн. 2, c. 189–190]. Что же касается двух датировок сражения при Исфахане, то тут также очевидно желание ан-Насави исправить ошибку Ибн ал-Асира, указавшего два сражения под двумя разными годами. Однако здесь разное время составления заголовков и самих глав, а также слабая редактура готового текста может служить достойным объяснением в отличие от первого случая двойной датировки в «Жизнеописании султана Джалал ад-Дина Манкбурны» с учетом гораздо лучшей осведомленности ан-Насави в этом вопросе, о чем говорилось выше. В результате похожие, на первый взгляд, случаи двойных датировок событий в этом памятнике при ближайшем рассмотрении могут иметь разный генезис, однако окончательно решить эту проблему могут лишь новые специальные исследования. Возможно, они смогут дать новую пищу для размышления в отношении событий монгольского завоевания Восточного Туркестана в целом и битвы на Тургайской равнине в частности.