СТАТЬИ

Статья представляет собой попытку систематизации проповеди ордена францисканцев в Китае, начиная с папских посольств к Великим ханам, завоевавшим Срединную империю и основавших династию Юань, до конца XVIII в. Автор группирует информацию по нескольким крупным периодам, предлагая пятиэтапную периодизацию францисканской деятельности на Дальнем Востоке и рассматривая в настоящей публикации первые два. Отмечается смена проповеднической парадигмы в течение семисот веков непостоянного присутствия ордена миноритов в Китае: если первые разведывательные миссии, достигшие определенного успеха в проповеди некитайским подданным монгольских императоров, носили преимущественно дипломатический характер, то в Новое время миссия, пользовавшаяся поддержкой испанской системы patronato (патронажа), прицельно концентрируется на проповеднической деятельности, в особенности, среди бедных слоев населения. С XVI в. начинается смена всей логистической парадигмы дальневосточного миссионерства. Если в Средние века Папе Римскому было достаточно отправить к «татарам» несколько босоногих францисканцев, то в Новое время церковь уже вынуждена считаться с разделившими мир странами-инициаторами эпохи Великих географических открытий, в первую очередь, с Испанией и Португалией, двумя тогдашними сверхдержавами, каждая из которых поддерживала «своих» проповедников, конкурируя за влияние на Индию, Китай и Японию и придавая стоявшим перед орденами задачам христианской проповеди дополнительное политическое измерение, нагруженное соперничеством и интригами. Статья представляет собой продолжение материала того же автора, посвященного теоретическим основам францисканской катехизации нехристианских народов, опубликованной ранее в журнале «Восток» [Дубровская, 2020(1)].

Скачать JATS

С самого начала своего существования орден, основанный св. Франциском Ассизским (1181/1182–1226), делал упор на проповедь за пределами Западного мира. Начиная с папских послов к монгольским правителям в XIII в. и до настоящего времени Серафические братья, как называют себя францисканцы, бесстрашно и упорно стремились в Монголию и Китай, добиваясь немалых успехов как на дипломатическом поприще, так и в сфере катехизации. По ряду исторических причин присутствие миноритов в Китае не могло оставаться непрерывным: терпимость правителей Поднебесной к проповедникам-иноземцам напрямую зависела как от конкретной политической ситуации, так и от национальной принадлежности самих правителей. Императоры иноземных династий (Юань, Цин) зачастую относились к монахам благосклоннее, чем представители автохтонной династии Мин или руководство Китайской республики. Но и в рамках Цинской маньчжурской династии чередовались периоды приятия и неприятия христианского учения и его проповедников. В статье делается попытка провести периодизацию францисканского присутствия и деяний в Китае и обобщить опыт серафической проповеди и ее достижений.
История францисканской миссии (по-китайски орден называется 方濟會; фанцзихуэй) в Срединной империи разлагается на пять основных периодов, два из которых будут рассмотрены в предложенной статье.

1. Папские послы к монголам (1245–1370 гг.)

Первый этап деятельности миноритов на Дальнем Востоке начинается с отбытия из Лиона в 1245 г. в монгольские степи фра Джованни (Иоанна) да Пьян дель Карпине (Плано Карпини; Giovanni da Piano de Carpine; 1182–1252) и заканчивается свержением монгольской династии Юань (1271–1368). Святой Престол доверил монахам ряд важных посольских миссий в условиях надвигавшейся на христианскую Европу монгольской угрозы. Францисканцы выполняли разведывательные функции в ставках чингизидах, собирая информацию об их намерениях и способах ведения войны (эти задачи не входили в противоречие с проповедью по заветам Св. Франциска [Rachewiltz, 1971; Дубровская, 2020(1)], хотя порой и отступали на второй план), пытались даже заручиться их военной поддержкой на фоне круга проблем, связанного с Гробом Господним [Дубровская, 2021(2)].
После завоевания Венгрии и превращения Руси в удел Джучи речь шла о самосохранении Европы. На Лионском соборе 1245 г. папа Иннокентий IV (ум. 1254), заявив, что если Запад не сумеет противостоять монголам, христианство окажется под угрозой уничтожения, снарядил разведывательную миссию в степь [Roux, 1993, p. 312–313]. Так в Китай и Монголию отправился соратник и ученик св. Франциска 65-летний Плано Карпини, не имевший представления ни о странах, которые проезжал, ни об их языках, ни о собственном пути следования. Тем не менее Карпини достиг столицы Чингизидов – Каракорума и 22.07.1246 г., на Большом Курултае, в день восшествия Гуюка (1206–1248) на великоханский престол вручил ему папское послание «Сum non solum…» («Не только лишь при помощи…») [Jackson, 2005, p. 88]. Получив ответное письмо, Карпини удостоился прощальной аудиенции и вернулся назад в 1247 г. [Montalbano, 2015, p. 590]. В 1921 г. письмо Гуюка Иннокентию IV было обнаружено в ватиканских архивах: Гуюк требовал подчинения папы и его приезда в ставку для изъявления покорности¹, сам же Карпини докладывал, что монголы готовы за 18 лет завоевать Европу [Graffin, 1922–1923, p 10].

Характерная фигура того времени – знаменитый францисканский монах фламандец Виллем Рубрук (Willem van Rubroeck; 1253–1255), по поручению Людовика IX Святого (1215–1270) всего за два года (1253–1255) сходивший босиком, как и положено францисканцам, из Константинополя в степь — в ставку брата Хубилая хана Мункэ (1208–1259) и обратно [Дубровская, 2008(1), Дубровская, 2020(2), c. 35–37]. Рубрук не обратил в христианство четвертого Великого кагана Монгольской империи (в 1251–1259 гг.), не заручился монгольской поддержкой против сарацинской угрозы на Святой земле, но создал знаменитую книгу, обычно именуемую по-русски «Путешествие в восточные страны» и представившую Европе почти реалистичное описание Монголии и Северного Китая².

Отметим среди вдохновляющих мотивов францисканских хождений к монголам и легенду об обладавшем грандиозной властью христианском царе-священнике пресвитере Иоанне, идентифицируемым то с потомком константинопольского архиепископа-ересиарха Нестория (ок. 386 – ок. 451), основателя учения, распространившегося от Сирии до Китая [Дубровская, 2008(2); Дубровская, 2020(4); Дубровская, 2021(1)], то с ханом Хулагу (1217–1265) или его сыном [Дубровская, 2021(3)].
Рубрук оказался более внимательным наблюдателем, чем Карпини, но выводы обоих послов оказались одинаково неутешительными: монголы не христиане, царства пресвитера Иоанна более не существует, еретики-несториане настолько далеко ушли от католиков Европы в вере и образе жизни, что поддержки от них ждать не приходится. Вывод францисканцев определил политику Папского Престола в отношении восточных христиан на весь последующий век.
После несториан именно францисканцы могут гордиться тем, что стали первыми христианами, прибывшими в Китай в XIII в. при династии Юань, основанной завоевателем Китая Хубилаем (император Шицзу; 世祖; 1260–1294 гг. пр.). Первая попытка основать постоянную миссию в Китае была сделана в 1288 г. добравшимся ко двору Хубилая через Индию миноритом Иоанном (Джованни) да Монтекорвино (Giovanni da Montecorvino; 1247–1328). Отправленный папой Николаем IV в миссию к «татарам», Иоанн в конце 1293 г. достиг резиденции Хубилая — Ханбалыка (Пекина) [Clark, 2011, p. 114–115].
Просветительская работа Монтекорвино незаурядна: его благосклонно принял внук Хубилая Темур-хан (император Чэн-цзун; 成宗; 1294–1307 гг. пр.), и отец Джованни вскоре принялся за апостольские труды. Столичные несториане отнеслись к Монтекорвино враждебно, поэтому ему стоило больших трудов построить две церкви и крестить около 6 000 человек [Kim, 2011, p. 60]. Проповеди францисканца вняли и представители знати: в его церквах пело 150 молодых татар, обученных латинскому и греческому; пение порой слушал и сам император, при поддержке которого Монтекорвино изучил монгольский язык, на который постепенно перевел Новый Завет, Псалмы Давида, 30 книг гимнов и два бревиария [Bays, 2011, p. 20–21].
Уже в первый год легат успешно обратил в католичество ранее принадлежавшего церкви Востока онгутского (одно из монгольских племен) «князя» (вана) «Георгия» (闊里吉思; Колицзисы) [Li Tang, 2013], владетеля территории к северу от Великой китайской стены³ [O’Toole, 1929]; Георгий даже выстроил на своих землях церковь, открытую археологами в ХХ в. [Li Tang, 2016, p. 260], а в конце 1296 г. Иоанном (в честь миссионера) окрестили княжеского сына [Сун Лянь, 1976, цз. 118, л. 8 (об.)]⁴. В течение одиннадцати лет Монтекорвино оставался в миссии один, лишь в 1303–1304 гг. к нему присоединился немецкий монах Арнольд из Кельна [Wyngaert, 1929, p. CIX, 347]. Уже в 1298–1299 гг. в Ханбалыке строится первая христианская церковь, в 1305 г. появилась вторая, и в 1318 г. – третья [D’Ellia, 1934, p. 25].

В 1307 г. воодушевленный успехом миссии Клемент V послал в Ханбалык семерых францисканских епископов с поручением произвести Монтекорвино в сан епископа Пекинского и summus archiepiscopus – главного («общего») архиепископа сопредельных стран (именно это рукоположение позволило в 2010 г. отметить семисотлетие Китайской францисканской миссии) [Carballo, 2010]. До места назначения в 1308 г. добрались лишь три посла – Герардо Альбуини (Gerardo Albuini; ум. 1318), Перегрино де Кастелло (Peregrinus de Castello; ум. 1322) и Андреа да Перуджа (Andreas Perusinus; ум. 1332). Четыре года спустя Монтекорвино создал новый епископат в Цюаньчжоу (泉州; иначе – Цзайтун), в провинции Фуцзянь, назначив туда епископом Альбуини [Matrod, 1920, p. 106]; другие минориты отправились в Ханчжоу и в Янчжоу, Монтекорвино же помогали в столице два епископа: Андреа да Перуджа и Пьетро да Фиренце (Pietro da Firenze; ум. 1362) [Wyngaert, 1929, p. 367].
Опасаясь, что его труды канут в Лету, в 1305 г. Монтекорвино послал папе письмо, где утверждал: «Будь у меня хотя бы два-три брата в помощь, возможно, удалось бы окрестить и самого хана-императора» [Wyngaert, 1929, p. 345–349].
В 1322 г. еще один знаменитый францисканец, Одорико да Порденоне (Odorico da Pordenone; 1265–1331) [I Nuovi e piu Accerati… 1930] прибыл в Цзайтун и обнаружил там два францисканских монастыря. Проследовав на север по Великому каналу, он достиг Ханбалыка, где с 1325 по 1328 г. обратил в христианство ряд местных жителей, по инерции называвших его «раббан-ата», как было принято обращаться к несторианским проповедникам [Wyngaert, 1929, p. 474]. Решив попросить у папы для работы в Китае еще пятьдесят монахов, Одорико в 1328 г. покинул Китай и отправился в Европу [Willeke, 1947, p. 178].
После смерти Альбуини его преемником назначили Перегрино да Кастелло, но и он вскоре умер (1322 г.). Кастелло наследовал Андреа да Перуджа, уже не оставивший после себя преемника, но успевший построить новую церковь и большой монастырь. Подобное произошло и с архиепископским престолом в Ханбалыке: узнав о смерти Монтекорвино, папа Иоанн XXII назначил в столцу некоего францисканца Николу (Nicholas de Botras), но неизвестно, достиг ли тот пункта приписки [Habig, 1945, p. 23].
В 1336 г., при последнем юаньском императоре Тогон-Тэмуре (Шуньди; 順帝; 1330–1370 гг. пр.) христиане-аланы⁵ заявили о себе по случаю посольства, собиравшегося к папе Бенедикту XII. Миссия состояла из шестнадцати человек, пятнадцать из которых были аланами – гвардейцами хана, руководил же ими генуэзский купец Андало да Савиньоне (Andalò da Savignone, 1330 – ок. 1346). Миссия везла понтифику письмо с просьбой послать в Монголию нового папского легата, а главное – «жеребцов [цвета] заката и другие чудесные вещи» [Wyngaert, 1929, p. LXXXII–LXXXIII]⁶. В ответ папа назначил легатом Джованни де Мариньолли (Giovanni de’Marignolli; 1338–1353) [D’Elia, 1934, p. 29; Habig, 1945], прибывшего в Китай и принятого Шуньди 19.08.1342 г. (именно Мариньолли подарил Шуньди несколько прекрасных скакунов [Дубровская, 2021(4)]). Из опасения надвигающейся политической бури, позже приведшей к падению династии Юань, легат уже в 1345 г. покинул Китай и, вернувшись в Авиньон в 1352 г., прозорливо ходатайствовал о продолжении китайской миссии [Wyngaert, 1929, p. 518].

Следуя примеру предшественников, папа Иннокентий VI попросил верхушку ордена отобрать некоторое количество монахов для Китая и рукоположить нескольких в епископы. В анналах миноритов об этом сказано с некоторой грустью: «Ввиду недостатка усердия здесь и там со стороны обязанных развивать это предприятие, оно едва ли хоть как-то развилось»⁷. Еще три францисканца были назначены епископами Ханбалыка: Томмазо (Tommaso в 1362 г.), Гульельмо дель Прато (Guglielmo del Prato в 1370 г.) и Джакомо да Капуа (Giacomo da Capua в 1426 г.), но ни один из них так и не достиг места назначения [Brucker, 1910, p. 20].

Таким образом, уже во второй раз христианство в Срединной империи исчезло, толком не прижившись. Усилия францисканцев пропали даром, и о результатах первой последовательной католической христианизации в Китае не осталось практически никакой информации. Обычно количество китайцев, обращенных францисканцами в этот период, доводят до 30 000 [Carballo, 2010], однако не вполне ясно, насколько широко были охвачены прозелитизацией сами китайцы: большая часть обращенных относилась к некитайским национальностям, – речь идет об аланах и монголах. Артур Моул писал: «История христиан в раннем и средневековом Китае – это не история начал христианской церкви, основанной на этой земле, но, скорее, запись сведений о жизни в Китае на протяжении более долгих, или более коротких периодов времени больших или меньших групп иностранцев, которые были по названию, или de facto христианами» [Moule, 1931, p. 456], приходя в другой работе к выводу, что «на протяжении всего… XV столетия существует только два или, максимум, три упоминания о существовании китайских христиан» [Moule, 2011, р. 150].
Историк-иезуит отец Ж. Брюкер указывал, что на рисунках к сюжетам Ветхого и Нового Завета, сделанных Монтекорвино, китайский язык полностью отсутствует, в отличие от латыни, уйгурского и персидского языков: «…возможно, все, или почти все крещенные им “неверные” принадлежали к… племенам Центральной Азии, к союзникам и данникам монголов, уже прежде предоставившим многих неофитов несторианам» [Brucker, 1901, p. 502]. Пельо и вовсе утверждал, что «дальневосточное христианство XIII–XIV в. было по большей части христианством некитайского населения» [Pellio, 1914, p. 643]. Тем не менее по подсчетам представителей ордена, в XIII–XIV вв. в Китай отправилось 242 минорита, включавшие трех архиепископов и одиннадцать епископов [Carballo, 2010].
Впечатляющий политический успех первой францисканской миссии объясняется неподдельным интересом монгольских правителей Китая к потенциалу конфессий, способных помочь в поддержании власти на огромных подчиненных территориях. Переход «Небесного мандата» к китайской династии Мин (1368–1644) ожидаемо привел к полной смене религиозной политики, и христианство в его францисканском изводе (во второй раз после первой «несторианской» прививки на древний ствол китайской мысли) было отвергнуто как иностранная доктрина. Христианству придется подождать два столетия, прежде чем его предложат Поднебесной еще раз.

2. Падроадо, патроато и Конгрегация веры (XVI–XVIII вв.)

Успешные христианские миссии в Китай в Новое время появляются в последней четверти XVI в. Политический климат вновь начинает благоприятствовать проповеди нищенствующих орденов лишь во времена маньчжурской династии Цин (1644–1912), императоры которой, со временем превратившись в «просвещенных деспотов», относились к миссионерам терпимее, чем предшественники, императоры китайской династии Мин (1362–1644). Второй период францисканской миссии в Китае характеризовался несколькими волнами гонений, продолжавшимися до XIX в.
С 1552 по 1583 гг., еще при Минах, в Китай безуспешно пытались проникнуть пятьдесят миссионеров (25 иезуитов, 22 францисканца, два августинца и доминиканец). Этот новый поток открыли несколько миноритов: летом 1579 г. в Китай отправились Педро де Альфаро (Pedro de Alfaro; ум. 1580), Агустин де Тордесильяс (Agustín de Tordesillas; 1528–1629), Себастьян де Сан Франсиско де Баэца (Sebastian de San Francisco de Baëza), Джованни Баттиста Лукарелли да Песаро (Giovanni Battista Lucarelli da Pesaro; 1540–1604) и еще три брата. В Гуанчжоу монахи несколько месяцев безуспешно прождали вида на жительство и вернулись в Манилу – испанский миссионерский форпост в Восточной Азии [Boxer, 1953, p. 363–365].
В 1582 г. итальянские иезуиты Микеле Руджери (Michele Ruggieri; 羅明堅, Ло Минцзянь; 1543–1607) и Маттео Риччи (Matteo Ricci; 利 瑪竇, Ли Мадоу; 1552–1610) добились разрешения основать постоянную миссию в Чжаоцине (肇慶) на юге Китая [Дубровская, 2001, c. 98; Дубровская, 2020(3)]. В булле Ex pastorali officio («От пастыря») от 28.01.1585 папа Григорий XIII предоставил иезуитам исключительные права проповеди Евангелия в Японии и Китае под патронажем португальской короны (система падроадо)⁸. Однако Португалия не могла обеспечить необходимым количеством священников все курируемые ею миссии, поэтому с начала XVII в. посланцев в Китай приходилось набирать из числа испаноговорящих нищенствующих орденов (доминиканцев, францисканцев и августинцев), находящихся под покровительством испанского патронато (patronato)⁹.

Именно разделение сфер влияния между Испанией и Португалией объясняет, почему до конца XVII в. существовало два пути из Европы в Китай. Короткий маршрут подразумевал отплытие из пригородов Лиссабона, плавание на португальском корабле вокруг Африки и высадку в Гоа в Португальской Индии, после чего путешественник отправлялся в Макао на очередном португальском судне. Длинный маршрут предполагал путешествие через Атлантику на испанском корабле из Севильи в Мексику (Новую Испанию), пересечение Центральной Америка, и плавание на испанском корабле из Акапулько через Тихий океан в Испанские Филиппины. Путь с Филиппин в Китай был полон трудностей, т. к. португальцы могли арестовать в Макао любого человека без португальской визы, поэтому испанские францисканцы предпочитали нелегально высаживаться на берегу провинции Фуцзянь (Юго-Восток Китая) [Mungello, 2009, р. 37–38].

Священная Конгрегация пропаганды веры. Антонио Кабальеро

Недостаток пасторов на миссионерских полях превратились в проблему, не решаемую даже вливанием сил извне систем патронажа, и Святой Престол решил отделить миссионерские усилия от коммерческой и колониальной деятельности португальцев и испанцев. 22 июня 1622 г. папа Григорий XV издал буллу Inscrutabili Divinæ Providentiæ («Непостижимое божественное провидение»), положившую основу Священной Конгрегации пропаганды веры (Sacra Congregatio de Propaganda Fide) для координации деятельности миссий на Востоке и создания там католической иерархии [The Congregation for the Evangelization… 2021]¹⁰. С основанием Конгрегации руководство миссионерской работой вернулась в Ватикан.

Одним из первых деяний Конгрегации стала организация на Востоке новых епископатов. В начале XVII в. все побережье Южной и Восточной Азии, принадлежащее португальскому падроадо, находилось в юрисдикции архиепископата в Гоа, что затрудняло контакт между епископами, миссионерами и рядовыми христианами на столь огромной территории [Standaert, 2001, p. 290]. Недопонимания с Португалией только возрастали, и Конгрегация пыталась разрешить проблемы через создание структур (Vicariatus Apostolicus), возглавляемых представителями папы – апостольскими викариями. Указ 1680 г. установил зависимость от викария как церковных, так и светских миссионеров, приносивших Конгрегации клятву верности [Standaert, 2001, p. 293].
В результате деятельности Конгрегации в Китае высадился новый десант: иезуиты под протекцией португальского падроадо, французские иезуиты, испанские доминиканцы, францисканцы и августинцы с Филиппин. Конгрегация спонсировала и членов Общества Иностранных миссий в Париже (Société des Missions étrangères de Paris; M.E.P.), и независимых членов других орденов и конгрегаций. Количественным перевесом обладали итальянские францисканцы [Carballo, 2010].
В 1591 г. испанские францисканцы основали на Филиппинах «Провинцию Святого Григория Филиппинского братьев серафического отца Франциска босоногого» (Provincia Sancti Gregorii Philippinarum Fratrum discalceatorum Seraphici Patris Francisci), отвечавшую за дела ордена на Филиппинах, в Китае, Японии и в некоторых латиноамериканских странах [Mensaert, 1967, р. 129–165], однако попытки проникнуть в Китай через Манилу увенчались успехом только в 1630-х гг. В 1633 г. в провинцию Фуцзянь прибыл Антонио де Санта Мария Кабальеро (Antonio de Santa María Caballero; 利安當; Ли Аньдан; 1602–1669), позже назначенный первым апостольским префектом миссий францисканцев [Mensaert, 1967, р. 163].
Озабоченные участием обращенных иезуитами китайских христиан в церемониях, связанных с поклонением предкам, в 1635–1636 гг. францисканцы и доминиканцы провели в Фуани и в близлежащем Динтоу (頂頭) разбирательство, после чего Кабальеро и Моралес отвезли доклады в Манилу. Несколькими годами позже материалы, которым было суждено сыграть важную роль в первой фазе Спора о ритуалах (中國禮儀之爭; «Чжунго ли’и чжи чжэн»), достигли Рима [Margiotti, 1978, p. 126–180; Дубровская, 2020(5)].
Деятельность францисканцев, прибывших вслед за Кабальеро и проповедовавших в традиционных рясах, с распятиями в руках, стала одной из причин антихристианского инцидента 1637–1638 гг. в Фуцзяни [Menegon, 1997, p. 220–262]: монахов заключили под стражу, имущество конфисковали, церковь превратилась в конфуцианскую молельню. Фуцзяньские события явились отражением разраставшегося конфликта вокруг китайских ритуалов; минориты обвиняли в своих неудачах иезуитов, те же показали себя не с лучшей стороны, привлекая для поддержки влиятельных китайских обращенных. Францисканцев выслали, некоторые уехали по собственной воле¹¹. Кабальеро пробыл в Макао четыре года и вернулся в Китай лишь в 1649 году [Cacciotti, Melli, 2013, p. 197].

Итак, после первоначальной неудачи Кабальеро возвращает францисканскую миссию на материк, закладывая основы миноритской базы в Шаньдуне, где проповедник окрестил около 5 000 китайцев из числа бедноты [Standaert, 2001, p. 328]. Три года спустя, вследствие «Календарного казуса», инициированного Ян Гуансянем (楊光先, 1597–1669), поведшим яростную атаку на западный календарь и на христианство в целом¹², большинство китайских миссионеров было выслано в Гуанчжоу и Макао [Standaert, 2001, p. 513–515].

В 1680-х гг. Конгрегация посылала в Китай итальянских миноритов. Французский епископ Франсуа Паллу (François Pallu; 陸方濟; Лу Фанцзи; 1626–1684), первый апостольский викарий, дипломатично попросил итальянских миссионеров воздержаться от подозрений в том, будто он желает основать в Китае отдельную французскую миссию [Lach, 1965, p. 281]. И действительно: Паллу сопровождали итальянские францисканцы – начавший карьеру в Нанкине Бернардино делла Кьеза (Bernardino della Chiesa: 伊大任; И Дажэнь, 1644–1721), ставший в 1690 г. первым епископом Пекина Нового времени и еще три итальянских брата [Les Missions Etrangères, 2008, p. 304].
Постепенно миссия распространила деятельность и на другие области, но в результате гонений (после указа 1724 г.) [Шэнюй гуансюнь, 2005; Дубровская, 2020(1)] большинство проповедников отступили в Гуанчжоу, а в 1732 г. одиннадцать испанских миноритов вместе с миссионерами других орденов выслали в Макао. Однако, вдохновившись примером отважных итальянских собратьев, ушедших в подполье, но не покинувших материковый Китай, некоторые францисканцы последовали их примеру и тайно вернулись в места служения.
Многие францисканские миссионеры подвизались на научном поприще. Так, Педро де ла Пиньюэла (Pedro de la Piñuela) завершил и опубликовал важную работу доминиканца Франсиско Варо (Francisco Varo; 萬方濟各; Ваньфан Цзигэ; 1627–1687) о китайском языке “Arte de la Lengua Mandarina” (1703)¹³. Несколько миноритов занимали позиции при пекинском дворе; нужда в них особенно возросла после роспуска ордена иезуитов в 1773 г., когда двор дважды (в 1778 и 1781 гг.) выразил озабоченность полным отсутствием миссионеров на императорской службе. Поэтому в 1782 г. в Китай прибыли два францисканца – Ромуальд Коцельски (Romuald Kociełski; 羅機洲; Ло Цзичжоу; 1759–1791) и Николас Питиккьо (Nicholas Piticchio; 畢兄弟; Би Сюнди, ум. 1791), принятые с большими почестями [Liščák, 2014].

Таким образом, первый славный период работы миссии миноритов в Китае, период проповедников-послов, когда францисканцы заняли лидирующее место среди католических катехизаторов на Востоке, став послами самих Римских Пап, сменился в
XVI–XVIII вв. необходимостью конкурировать с порой более успешными братьями по проповеди — в первую очередь, с иезуитами. В это время в религиозные дела проповедующих орденов вмешиваются интересы держав – Испании и Португалии и соответствующих им организаций, контролирующих тружеников миссионерских полей. Усложнение политической ситуации заставило францисканцев вступить в конфронтацию с братьями по проповеди, а ригористичность их подхода к катехизации прокладывала дорогу к репрессиям всех христианских проповедников в Срединной империи.